Последние публикации Каравай психолог и клиницист

«Я этого хочу или я чего-то боюсь?» В продолежение к посту о страхе. Когда неосознанный страх стоит в основе желаний и действий. «Вроде делаю то, что хочу, но почему-то счастливым себя не чувствую, а тревога не уходит». Экзистенциальная психология рассматривает подобные феномены как попытки человека справиться с базовыми тревогами — страхом смерти, одиночества, бессмысленностью существования. Разберём механизм на ярком примере ипохондрии, а затем рассмотрим один из «бытовых» случаев повседневной жизни. Ипохондрия — как выработанная защита пример того, как страх формирует целую систему желаний и поведенческих паттернов. В основе лежит не забота о здоровье, а попытка справиться со страхом смерти и ее неопределенности. Механизм формирования: - Первичный страх — неосознаваемая тревога по поводу смертности. Здесь я ссылаюсь на Ирвина Ялома, по мнению которого страх смерти — фундаментальная экзистенциальная данность, с которой сталкивается каждый человек, а прямое столкновение психологически практически невыносимо. - Смещение фокуса — вместо прямого столкновения с тревогой сознание человека концентрируется на конкретной, «управляемой» угрозе — возможном заболевании. Теперь есть конкретный враг, а значит — иллюзия контроля. - Формирование ритуальных действий — постоянные обследования, поиск симптомов, консультации врачей становятся способом «контролировать» страх. Подобные ритуалы создают иллюзию власти над тревогой. - Подкрепление паттерна — каждое «необнаружение» болезни временно снижает тревогу, закрепляя поведение. И чем активнее человек ищет признаки болезни, тем больше обращает внимание на любые ощущения, интерпретируя их как патологические. Это усиливает тревогу и побуждает к новым проверкам. Таким образом, действия иппохондрика движимы не столько заботой о здоровье, сколько страхом его потерять. Парадокс в том, что эти действия лишь усиливают тревогу, создавая замкнутый круг. Теперь более повседневный пример. Страх несостоятельности как движущая сила в карьере. Рассмотрим менеджера, который стремится к постоянному карьерному росту. На первый взгляд, его желания рациональны: высокая зарплата, статус, профессиональное развитие. Однако за этим может скрываться иной мотив. - Исходный страх — страх бессмысленности жизни, потери социальной значимости. Столкновение с ощущениями собственной незначимости. - Замещение цели — вместо поиска подлинного смысла человек фокусируется на внешних маркерах успеха (должность, доход). Это достаточно типичный пример «экзистенциального вакуума» — заполнения жизни суррогатными ценностями. - Поведенческие проявления. Постоянная занятость как способ избежать встречи с тревогой. Неспособность наслаждаться достигнутым — каждый новый успех лишь отодвигает страх. Ощущение пустоты при достижении целей. В итоге мы видим, что когда страх лежит в основе желаний и действий, возникает парадоксальная ситуация: - человек думает, что движется к желаемой цели, а на деле он убегает от тревоги; - результат не приносит в итоге удовлетворения, потому что не закрывает подлинную потребность. А ключевыми признаками такого паттерна становятся: - Постоянное чувство «этого мало» даже при достижении целей. - Тревога возвращается вскоре после «успеха». - Действия носят ритуальный, навязчивый характер. - Трудно сформулировать, зачем это действительно нужно, кроме «чтобы не было плохо». И как же быть? Вроде все просто на словах, но это огромная внутренняя работа по: - осознанию подлинного страха, стоящего за желаниями; - принятию экзистенциальных данностей (смертность, неопределённость, ограниченность контроля, одиночество); - переопределению ценностей на основе подлинных смыслов и их поиск, а не на базе страха. И смещение опять же того самого фокуса внимания, только на более глубоком уровне.

«Учись говорить нет и отказывать» — об этом написано уже множество текстов, но я редко слышала, чтобы кто‑то говорил об обратной стороне этого совета, когда человек в итоге говорит «нет» уже полной Жизни в угоду просто существования. Потому что отличать, когда «нет» — это действительно из‑за отсутствия совпадения по ценностям и истинным желанием, или когда «нет» — это потакание — задача порой не из легких. Многие люди выбирают путь «комфортного комфорта». Они старательно избегают любых неудобств, отказываются от вызовов и предпочитают плыть по течению, словно срубленное дерево. Это ни хорошо, ни плохо — спокойный размеренный образ жизни, но если в этом на самом деле жизнь? И если присмотреться внимательнее, становится ясно: такой подход может привести к деградации — и личности, и всего человеческого вида в целом. А потом всё, как в мультике «Валли». Представьте себе человека, который мечтает о полной реализации в выбранной профессии. Он знает, что для достижения мечты нужно много работать, учиться, прикладывать усилия, менять порой своё мировоззрение и быть открытым к новому. Но всякий раз, когда возникает необходимость сделать шаг вперёд — начать обучение в новой области, взять сложный проект, согласиться на новое неизведанное предложение, — он говорит себе «нет». Отговорки находятся сами собой: «я слишком устал», «сейчас не самое подходящее время», «это слишком сложно, это не для меня». В итоге мечта так и остаётся мечтой, а человек постепенно привыкает к мысли, что его жизнь — это череда мелких удовольствий и избегания любых трудностей. С точки зрения Карла Юнга, личность развивается через столкновение с теневыми сторонами себя и интеграцию различных аспектов своего «я». Отказ от вызовов может означать отказ от важного этапа самопознания и роста. Важно присутствие в настоящем моменте и принятия того, что есть. Но принятие не должно превращаться в пассивность и отказ от развития. Брать на себя ответственность и преодолевать сопротивление ради своих истинных смыслов, а не отказываться от себя ради чрезмерного комфорта, которым, по большому счёту, человек в наше время и так окружён с лихвой. Ведь именно через преодоление препятствий, через новый неизведанный опыт человек обретает силу и мудрость, что, в свою очередь, открывает новые перспективы и дальше, чтобы чувствовать себя не просто прозябающим, а действительно живым и воплощающим себя в полной мере. Когда человек говорит «нет» новым возможностям, он лишает себя шанса на изменения, которые повлияют не только на внутренний мир, но и на внешний. Это — активное отношение к жизни. Пассивность и безразличие ведут к отчуждению и потере смысла существования. Человек, который всё время избегает трудностей и новизны, рискует потерять связь с собственными ценностями и целями. А что говорит опыт повседневной жизни? Сколько раз мы отказывались от нового шага в углубление отношений, интересных проектов или обучения, потому что это требовало усилий? Сколько возможностей мы упустили, предпочтя остаться в хорошо знакомом старом? Может быть, именно поэтому многие чувствуют пустоту и неудовлетворённость, даже имея всё необходимое для жизни, но лишь снаружи? Я вижу некую абсурдность в том, что в эпоху безграничных возможностей люди всё чаще выбирают путь наименьшего сопротивления. И не ведёт ли постоянное стремление к «комфортному комфорту» к тому, что мы теряем способность не только к развитию, но и к человеческим радостям — ведь истинное удовлетворение жизнью часто кроется в трансформации? Конечно, никто не призывает к ненужному героизму или отказу от здравого смысла и становиться героем Джима Керри, который всегда говорит «да». Отдых и забота о себе важны (не путать с потаканием). Но стоит задуматься: не превратились ли «нет» в непреодолимый барьер на пути к росту и смысловой реализации? Может быть, пора научиться говорить «да» возможностям и изменениям, даже если они кажутся неудобными или пугающими? В каждом из нас есть этот любитель комфорта в той или иной степени. И все же: что ежедневно для вас важнее — сиюминутное удобство или путь к своим мечтам и развитие?

Человеку свойственно объяснять поступки окружающих для себя. Почему коллега резко ответил на вопрос? Почему друг игнорирует звонки? Теория атрибуции, разработанная Фрицем Хайдером в 1958 году, раскрывает механизмы, по которым люди интерпретируют поведение других. Её ключевая идея: мы склонны объяснять действия либо внутренними чертами характера (диспозиционная атрибуция), либо внешними обстоятельствами (ситуативная атрибуция). Однако наша оценка часто бывает предвзятой, что ведет к фундаментальным ошибкам. Диспозиционная атрибуция. Учитель наблюдает агрессивное поведение ученика и думает, что тот просто злой по характеру. Или начальник видит, как новый сотрудник молчит на совещании, и думает, что тот некомпетентен и боится задавать вопросы. Ситуативная атрибуция в этих примерах. Мысль учителя: «Ваня, наверное, реагирует так на травлю в классе или у него что-то случилось дома». А начальник на совещании думает, что сотрудник возможно просто не выспался, ведь у него вроде заболел ребенок. Как видно, интерпретация зависит от того, куда мы направляем свое внимание — на личность или обстоятельства. Люди систематически переоценивают роль личности и недооценивают ситуацию. Это явление, названное «фундаментальной ошибкой атрибуции», было подтверждено десятками экспериментов. Эксперимент Наполитана и Готталса (Уильямс-колледж): Студентам предложили пообщаться с женщиной, которая по инструкции вела себя либо дружелюбно, либо холодно. Даже зная, что её поведение было «игрой», так как их уведомели о намеренном спонтанном поведении, участники все равно приписывали ей соответствующие черты характера: «она добрая» или «она высокомерная». Представьте, что вы видите строгого врача, который на каждой встрече кажется нелюдимым. Встретив его в кафе, где он смеётся с друзьями, вы удивитесь: «Неужели это тот самый человек?» Контекст меняет наше восприятие, но мы редко это учитываем. Хотя, будь мы на месте этого врача, объясняли бы своё поведение именно местом и ситуацией. Почему мы ошибаемся? Фокус на действии, а не на контексте. Когда мы наблюдаем за другим человеком, его поведение кажется нам «главным героем» ситуации, а обстоятельства отходят на второй план. Иллюзия контроля. Нам проще поверить, что люди полностью управляют своей жизнью, чем признать роль случайности. Люди забывают, что человек чаще реагирует на ситуации, чем управляет своими реакциями. Хотя, конечно, мы стремимся к иному. Культурные различия. В индивидуалистических обществах Запада ошибка атрибуции выражена сильнее. В коллективистских культурах (Япония или Китай) люди чаще учитывают ситуативные факторы. Ошибочные атрибуции влекут за собой частенько последствия, ведь от этих интерпретаций часто происходит ответное поведение человека. - Гармоничные отношения, где пары объясняют ссоры внешними причинами: «У него трудный проект на работе». И выбирают поговорить друг с другом. - Конфликтующие пары винят характер: «Он эгоист!». И часто только закрываются друг от друга, разрушая потихоньку отношения. Как избежать ошибок? - Задавайте вопрос: «А что ещё могло повлиять?» Перед тем как осудить человека, подумайте: какие внешние факторы могли на него воздействовать? - Поменяйтесь ролями. Если показать человеку видеозапись ситуации с позиции «актёра», а не «наблюдателя», его атрибуции станут более объективными. - Но главный совет: не делайте выводов. Если в ситуации можно поговорить открыто, лучшее решение — диалог. А в ситуациях с незнакомыми людьми, оставаться непредвзятым. Как бы банально это ни звучало, мы часто забываем об этом, когда речь касается других, а не нас самих: «Это у меня сегодня голова болит, поэтому я такой необщительный. А Петя вот сам по себе вредный». За каждым поступком стоит сложное переплетение характера и обстоятельств. Осознание фундаментальной ошибки помогает стать терпимее: за холодностью коллеги может скрываться семейная драма, а резкость друга — следствие переутомления. Ведь именно от нашего восприятия и звисит наше поведение, а далее и следствия с последствиями.

Учеба как дыхание: от автоматизма к осознанности Для меня без ученичества жизнь становится медленным угасанием. В детстве нашему ученичеству способствует влияние внутренних (биологических) механизмов и внешних (социальных) стимулов. Но с возрастом естественная тяга к познанию часто гаснет. Зачастую школа, вместо того чтобы развивать любопытство, превращает учебу в механическое накопление фактов. Общество подменяет «становление» — «обладанием», побуждая коллекционировать оценки и дипломы вместо опыта. Система подавляет любопытство. Дети, которые в пять лет задают сотни вопросов, к подростковому возрасту боятся ошибиться. Система учит сдавать тесты, чтобы быть принятым, а не мыслить. В результате учеба ассоциируется со стрессом, а не с ростом. Однако настоящая учеба — это трансформация, подобная обновлению клеток тела: наш организм меняется постоянно, но психика часто цепляется за старые шаблоны. Так привычнее, а знакомое кажется безопасным. В чем же все-таки разница между учебой и потреблением? Потребление информации похоже на заглатывание фастфуда: быстро, удобно, но в итоге — тяжесть и пустота. Человек листает ленту новостей, сканирует статьи, заучивает тезисы для экзамена — спустя время уже не помнит, о чем читал. Это механическое накопление данных, где «знание» становится товаром, который можно положить на полку, как трофей. Настоящая учеба — это «модус бытия». Как писал Дэвид Бом, физик и философ: «Мыслить — значит участвовать в реальности, а не копить её обрывки». Пример: два человека читают одну книгу. Первый выписывает цитаты для красивого поста в соцсетях и просто коротает время яркой историей. Второй вдумчиво проживает сюжет вместе с автором. Останавливается на абзаце и спрашивает: «Как это у меня в жизни?». Он спорит с автором, примеряет идеи на себя, позволяет им перекроить его картину мира. Это и есть бытийное обучение — процесс, где знание не хранится, а работает, как ферменты, расщепляющие пищу для усвоения. Потребление оставляет человека в роли зрителя. Обучение — когда знание проживается и становится частью внутреннего мира человека. На примере с ездой на велосипеде это легче понять. Чтобы действительно учиться, важно развивать конкретные навыки. «Учиться учиться» звучит как тавтология, но именно в этом кроется секрет. - Внимание. Умение как расширять его, так и концентрировать. Попробуйте удерживать внимание непрерывно — в наше время это редкий навык. Замечать новое в привычном — это тоже про внимание. Школа приучает фокусироваться на готовых ответах, что правильно, а что нет, но настоящий рост начинается, когда мы сами направляем «луч внимания» на неизведанное. - Принятие уязвимости. Сложная порой для многих тема. Карл Роджерс сравнивал личность с рекой, которая должна обновляться, чтобы течь. Как ребенок учится ходить через падения, так взрослый осваивает новое, только разрешив себе ошибаться. Потому что в итоге в этом принятии исчезает само понятие «ошибка». - Качественное мышление и рефлексия. Чтобы научиться по-настоящему, надо замедлиться, позволить себе споткнуться о собственные предубеждения. Анализ проделанного и вопрос «почему?» помогают ломать автоматизмы вроде «я не способен» или «так принято». Уметь качественно мыслить — этому тоже учатся. При мышлении человек самостоятельно приходит к новому. И это не просто анализирование — туда же кстати и управление вниманием. Все взаимосвязано. Дальше же предлагаю поразмыслить самим: что еще важно развивать в себе для ученичества? Если широко и непрерывно понаблюдать за собой, можно многое обнаружить — что является сейчас автоматическим, но можно развивать осознанно. Настоящая учеба начинается там, где заканчиваются готовые ответы. Человек способен учиться в любом возрасте, но для этого нужны усилия. Не позволять себе превратиться в «трухлявый пень», а оставаться «рекой», которая течет, меняется и обновляется. Обучение возможно везде: в том, как мы слушаем собеседника, готовим ужин или выбираем маршрут до работы. Способность учиться — это способность быть живым.

Между клеткой жалости и ключом сострадания. Обратим эти переживания к себе. В чем разница? Что помогает человеку пройти любую ситуацию, а что лишь следствие эгоцентризма? Жалость к себе похожа на сладкий яд: она вроде как согревает, но парализует. Сострадание же или сочувствие — это не объятие скорби, а рука, протянутая сквозь её толщу. Путаница между ними рождает замкнутый круг: либо самобичевание за «недостаточность», либо инфантильное ожидание, что мир исправится сам. Когда человек говорит: «Я не могу, потому что…», он часто подменяет ответственность сценарием, где всё решено за него. Это бегство — попытка избежать свободы выбора и действий, которая пугает своей неопределённостью. В итоге жалость становится костылём: «Мне больно, поэтому я имею право не двигаться». Например, девушка, пережившая измену, годами твердит: «Все мужчины подлые сволочи», отказываясь от отношений. Её страдание — спектакль, где зрители (друзья, родные) должны аплодировать её жертвенности, а она — получать «бонусы» в виде внимания. Жалость активирует систему угрозы психики — мозг воспринимает мир как враждебный, а себя как беспомощного. Но вместо того чтобы искать выход, человек зацикливается на эмоции: «Мне плохо → я заслуживаю утешения → мир виноват → ничего не изменить → мне ещё хуже». Сострадание же — мужество встретиться с собой. Сострадание, в отличие от жалости, — это не про «бедненького меня», а про «я вижу свою боль, мне грустно, и я готов с ней работать». Пол Гилберт, к примеру, называет это активной заботой, которая включает три шага: Понимание. «Да, мне тяжело» Принятие. «Это часть моего пути, я за него отвечаю» Действие. «Что я могу сделать сейчас?» Ведь боль — это не приговор, а возможность лучше узнать себя и свои потребности. А ответственность — это не груз, а возможность стать автором своей жизни. Почему мы путаем жалость с состраданием? Какие ловушки психики мешают? - Страх действия. Жалость создаёт иллюзию движения. «Я же страдаю — значит, что-то делаю, иначе бы не страдал!». На деле же это самообман. - Вторичные выгоды. Слова «мне плохо» часто приносят поддержку — внимание от других, которое человек научился получать только таким способом. И все бы ничего, если бы это не перерастало в привычный паттерн поведения. К примеру, человек, живущий с постоянной слабостью и болями без явных физиологических причин, бессознательно боится выздороветь — ведь тогда близкие перестанут его «спасать». - Культура жертвы. Общество иногда поощряет страдание как признак «глубины». Как ирония из анекдота: «Ты не художник, если не страдал». - Отчасти просто мозг, настроенный на выживание, цепляется за знакомые страдания, избегая рисков. И вновь мы напротив столкновения с неопределенностью. Добавим к этому еще экзистенциальный страх: «Если я перестану жаловаться, кто я тогда?». При честном самонаблюдении, можно увидеть в себе что-либо из этих причин. И изменить привычный курс. Ключ сострадания — в перепрограммировании внутреннего диалога. Вместо «Почему я?» — «Что теперь?». Вместо «Я не могу» — «Я пока не умею. но могу научиться». - Замена судьи на союзника. Сострадательный внутренний голос — это не потакание, а честный диалог, как с другом: «Да, ты устал. Но давай подумаем, как помочь». - Микродействия: ответственность берётся не в моменте подвига, а в рутине. Например: жена, чувствуя жалость к себе после ссоры, вместо обвинений мужа спрашивает себя: «Что я могу изменить в нашем общении?». - Переопределение одиночества. Жалость кричит: «Меня никто не понимает!». Сострадание шепчет: «Я могу понять себя сам». Между милостыней и рукопожатием Жалость оставляет человека в роли нищего, выпрашивающего монеты внимания, но который так и остается беспомощным. Сострадание превращает человека в путника, который, даже споткнувшись, продолжает идти — потому что знает: каждый шаг приближает к цели. Когда человек перестаёт кормить свою боль оправданиями, а просто признает свою грусть, он обнаруживает, что одиночество было лишь тенью — а за ней всегда стояла его сила.

Лингвистический фасад как экзистенциальная ловушка. Человек выражается общепринятыми красивыми понятиями, но не раскрывает реальное содержание в глубине самого себя. Что для него стоит за этим на самом деле? Чем он живет действительно? Или это просто прикрытие пустоты внутри, заменяющее подлинное самораскрытие? Когда человек произносит: «любовь», «честность» «счастье» и т.д., — он редко задумывается, какие содержания скрываются за этими словами внутри него, как он проживает те или иные ценности буквально, и действительно ли он намеренно ими живет, или совпадения по ценностям — лишь дело случая. За красивыми словами часто скрывается пустота: страх встретиться с собственной неопределённостью и несоответствием. Как отмечал Эрих Фромм, «человек бежит от свободы, потому что не готов нести бремя своего Я». Когда язык становится инструментом самообмана, а не самовыражения, рождается ловушка. 1. Конформизм как бегство от свободы (Эрих Фромм). Фромм в работе «Бегство от свободы» раскрывает парадокс: стремясь к безопасности, человек добровольно отказывается от аутентичности. Социально приемлемые понятия — это «язык стадного инстинкта», позволяющий слиться с массой. Например, фраза «я счастлив» часто означает не внутреннюю гармонию, а лишь соответствие внешним ожиданиям: карьера, семья, статус. Страх одиночества питает эту иллюзию. Используя шаблоны, человек ощущает принадлежность к группе, но подменяет бытие обладанием: описывает себя через «у меня есть» (дом, должность), а не «я есть». Это форма отчуждения, где человек растворяется в социальных ролях. Например, современный культ «успешности» — люди говорят о достижениях, но редко — о смысле этих достижений. 2. Ложь как экзистенциальный грех. Мне откликается, как Питерсон в «12 правилах жизни» акцентирует: «Слова — это мост между хаосом и порядком. Лгать — значит разрушать этот мост». Осознает ли сам человек это? Зачастую нет. Но когда человек произносит «красивые» фразы без внутреннего содержания, он совершает в какой-то степени предательство по отношению к себе. Человек, живущий чужими смыслами, теряет связь со своей глубинной почвой, из которой способен вырастить свой уникальный сад (желаний, творчества, способностей, ценностей, событий...). Непрожитые эмоции и чувства, подавленные стремления и мечты накапливаются и порождают неврозы. Например: фраза «я всё контролирую» в эпоху культа многозадачности — попытка отрицать хаос внутренних конфликтов. За этим стоит не внутренняя сила, а страх перед уязвимостью. 3. Аутентичность: между Сциллой одиночества и Харибдой ответственности. Подлинность требует непрерывного мужества. Признание того, что человек не знает ни себя, ни то, чем он живет на самом деле. Принятие ответсвенности за свое безликое течение, когда ответственность в итоге трансформируется из груза в созидание. А одиночество — пространство для диалога с собой. Как прорваться сквозь языковые ширмы? - Деконструкция клише: Спросить себя: «Что для меня значит любовь?» Не цитатой из романов, а личный опыт: как я проявляю и транслирую это в жизни, даже когда сложно. - Принятие «тени». Признать, что за «красивыми» словами могут скрываться зависть, гнев, страх. Но это не есть сам человек. Понаблюдать за собой, чем, собственно, я живу. - Созидание личного нарратива. Это осознанно выстроенная история о себе, которая отражает не внешние ожидания, а внутренние ценности, выборы и смыслы. В отличие от социальных клише («успешный человек», «хороший родитель»), личный нарратив — это авторский текст, где человек выступает не персонажем, а творцом своей судьбы. Разговоры о ценностях и витание в облаках фантазий — или реальное проживание на деле всех этих позиций, не оставляя их лишь умозаключениями. На практике это, конечно, не крайности: в каждом из нас присутствуют и фантазёр, и деятель. Вопрос лишь в осознании и намеренности действовать, а не оставаться в позиции фантазёра, который течёт по течению. Скрываться за красивыми понятиями — удобно, но это убивает шанс прожить свою жизнь.

Когда навыки и привычки превращаются в часть нашей личности, происходит часто следующее: - игнорируем собственные навыки, списывая их на «естественное состояние»; - мы не замечаем собственные искажения, считая их нормой. Проследить путь от «новичка» до «мастера» можно примерно через три стадии. Этап открытия. Как первый полёт бабочки — всё новое и яркое, совершенно неизведанные ощущения. Помните, как ребёнок впервые учится читать, восторженно произнося каждую букву? Или как начинающий музыкант с трепетом извлекает первые звуки из инструмента? На этом этапе каждое движение, мысль требуют полного внимания, определённых усилий и концентрации, словно учимся дышать заново. Период освоения напоминает танец ученика с мечом — движения ещё не отточены до совершенства, но уже обретают свою грацию. Представьте художника, который старательно выводит контуры будущего шедевра, или программиста, часами отлаживающего код — мозг активно адаптируется, создавая новые нейронные связи, а тело учится выполнять действия осознанно, но с некоторым усилием. Стадия автоматизации — момент, когда навык становится частью человека, словно вторая кожа. Опытный хирург оперирует с точностью часов, пианист играет сложные произведения, не задумываясь о позиции пальцев, а шеф-повар готовит, словно творит волшебство, не опираясь на рецепты. Всё происходит будто само собой, словно дыхание. Повар уже интуитивно чувствует пропорции ингредиентов, художник видит цвета, которые обычный человек не различает, а музыкант слышит нюансы мелодии, недоступные неподготовленному слуху. При этом сами специалисты часто не придают значения этим способностям. В итоге, когда человек слился со своим когда-то новым навыком, воспринимая его теперь как что-то само собой разумеющееся и частью своей личности, порой недооценивает себя. Наверняка вы встречали человека, которому вы искренне говорите о своём восхищении его умениями, а он в ответ действительно не понимает этого восхищения и отвечает: «Да это ерунда, как дышать». И такое часто встречается в каждом из нас, отчего мы можем себя тормозить в проявлении. Человек с таким слепым пятном самовосприятия может обладать выдающимися навыками, но постоянно сомневаться в себе, избегать публичности и не использовать свои таланты в полную силу. Он может годами откладывать важные решения или отказываться от возможностей, считая себя недостойным или недостаточно квалифицированным. А теперь посмотрим на слипание в другом деструктивном ключе. Представьте человека (взрослого или ребёнка), который боялся проявлять эмоции и всегда их подавлял. И вот он постепенно начал учиться их выражать, но не осознанно, понимая, откуда ноги растут, а просто реактивно. И по итогу такой человек реагирует на всё, в том числе регулярно срывается на близких, кричит и проявляет агрессию. При этом он искренне считает такое поведение нормальным и естественным: «Я всегда был таким», «Это просто мой характер». Он не видит в своём поведении проблемы, не испытывает дискомфорта от собственных поступков и искренне убеждён, что его агрессия — это нормальная реакция на стресс, который он испытывает. Единственное в его сознании, что ему мешает жить полноценно, — это другие. Или ещё примеры: - Человек на столько стремился к независимости и самостоятельности, что теперь довериться полностью другому — что-то невозможное и опасное; - Индивид настолько привыкает к выдумкам, что сам начинает верить в собственные небылицы; И многое другое. В каком бы ключе не было это самовосприятие, оно мешает гармонично жить и развиваться. И способность замечать свои эгосинтонные черты — задача не из лёгких. Она требует определённой психологической гибкости и готовности взглянуть на себя со стороны широко. Когда мы учимся видеть в себе и сильные стороны, и области для роста (деструктивные привычки), не слипаясь с ними и не оценивая ни то, ни другое, у нас появляется возможность делать осознанный выбор между автоматизмом и способностью к изменениям. И тем самым начать работать, обретая все более целостного себя, чтобы жить в гармонии прежде всего внутри, а тем самым и снаружи с миром.

Преобразование переживаний в творчество. И обратный процесс. Вспоминая уроки литературы и грозную учительницу, которая ставила неуд инакомыслящим, всплывает её вопрос: «А что хотел сказать нам автор данным произведением?». На этот вопрос всегда был только один ответ — «правильный». Мне не импонировала эта позиция, в которой ученик пытается угадать из множества вариантов «верный», вместо того, чтобы сопереживать тому, что происходит в произведении. Задаваться вопросами к самому себе, открывать свои смыслы, делиться ими, осознавать чувства — и через это сопереживание узнавать что-то новое о себе и мире. Когда мы читаем, вглядываемся в картину или слушаем музыку, мы не просто расшифровываем символы, звуки и слова через призму своего опыта. Мы вступаем в диалог с собственной душой, где герои и метафоры становятся зеркалами, а поступки и сюжетные повороты — вопросами, брошенными в бездну внутреннего мира. Да, мы можем порассуждать, исходя из биографии автора, времени, в которое он жил, и культуры, в которой находился. Но это ни капли не приблизит нас к истине, которую пережил сам автор. А вот сопережить произведению, раскрыть свои чувства — это поиск и увлекательное исследование. «Автор мертв» — говорил Барт (французский теоретик, а не Барт Симпсон), и он по большей части прав. Произведение живет своей жизнью. Периодически я сама пишу стихи, где творчество — это уже обратный процесс, в котором я извлекаю внутренних демонов или трепет сердца на свет, облекая их в метафоры, чтобы прожить самой свои переживания. Процесс, где мои откровения обретают форму, с которыми можно соприкоснуться, чтобы увидеть в них новое даже для самой себя. Предлагаю взглянуть на мое недавнее вдохновение, и посмотреть, что в вас оно пробудит, а в чем вы найдете свой собственный смысл? «Время» А ведь у времени же нет конца, Или начала, Хотя, наверное, физики со мной поспорят. Я говорю о том, что в сердце дышит на века, А вовсе не пою о рациональности законов. И время — это не «отрезок» или даже «шар», Оно вот есть всегда, А может, никогда и не существовало. В нем сразу будущее завтра И прекрасное вчера. Это не линия, которая подвластна чьим-то схемам, Здесь совмещается и хаос, и баланс, И разуму такое не осилить, верь мне. Лишь сердцу тут даровано мечтать, Душе раскрыться в безграничность, И смелым по ветру летать, И в мелодичность раствориться, Легенды по миру слагать. Поймать мгновение невозможно, Но можно распахнуться в глубине, В течении отдаться Жизни, Дарованной во всей красе. В потоке танца вечном бытия, Где всё меняется, но сущность остаётся, Где каждый вздох — как часть тебя, Где каждый шаг — движение в незримом поле. В секунде — вечность, в капле — океан, В дыхании — жизнь, в молчании — ответ, И тот, кто пережил сей сокровенный знак, Нашёл свой путь, свой истинный завет. Творчество — это своего рода инструмент познания экзистенциальных и чувственных вопросов, где «правильных ответов» не существует, но есть бесконечность личных откровений.

Какая еще особенность мышления нам порой мешает? В продолжение темы. Есть у нас сокращенные мыслительные пути, которые нам помогают принять решения быстро, за счет автоматической обработки информации в мозгу. Но часто такие суждения ведут нас к ошибочным выводам. Теперь разберем два вида таких ментальных ловушек: 1. Репрезентативная эвристика. Это когда мы судим о вещах в категориях вероятности. К примеру, представьте человека в джинсовой куртке, с татуировками и пирсингом. Работает ли он барменом в рок-клубе или менеджером в крупной компании? Большинство людей выберет первый вариант, хотя, статистически второй может быть более вероятным. Этот пример показывает, как человеку свойственно ошибочно судить о вероятности чего-либо, не зная действительности. Человек неосознанно сравнивает новое со своими внутренними образами, что приводит к мыслям стереотипами. Такая ловушка мышления часто мешает человеку увидеть новые возможности, завести знакомства и просто порой легче смотреть на настоящее. 2. Наличная эвристика. Это про наши суждения, основанные на информации у нас в памяти. Если примеры какого-то события легко доступны и тут же приходят на ум, мы допускаем, что такие события обычные. Хотя, это только для нас это ощущается повседневностью. Чем быстрее человек вспоминает пример какого-либо события (к примеру. нарушенного обещания), тем в большей степени он допускает возможность его повторения. А на деле в жизни, такие события как могут повториться, так и нет. Наличная эвристика работает как вирусная реклама в голове: яркие, эмоционально окрашенные события затмевают более частые, но менее заметные. Один неприятный опыт с таксистом-хамом и лихачем формирует убеждение, что все таксисты грубияны. Пара неудачных свиданий – и вот уже весь противоположный пол кажется ненадежным. После одного случая взлома квартиры человек начинает бояться всех незнакомцев в подъезде. Еще всем знакомый пример: катастрофа с самолетом, показанная по телевизору, вызывает панику и страх полетов, хотя вероятность погибнуть в автомобильной аварии в сотни раз выше. Наш мозг словно заперт в стеклянном куполе, где громкие истории звучат громче статистики. При этом человек может даже согласиться, что его страх иррационален, но все равно бояться летать. Мы можем рационально даже понимать ошибочность своих убеждений, но эмоционально продолжаем им следовать. Как сказал Оливер Уэнден — «Большинство людей мыслит не в количественных категориях, а в драматических». Можно попробовать хотя бы неделю понаблюдать за своими мыслями и выводами. И каждый раз, когда вы: - Делаете поспешные обобщения - Боитесь чего-то из-за единичного случая - Судите о людях по первому впечатлению - Игнорируете факты в пользу эмоций, как реакций Остановиться и спросить себя: «Не попадаю ли я сейчас в ловушку своих мыслей?» По сути, с этими ментальными играми все знакомы, но всегда ли мы замечаем это именно за собой?

Что делать со страхом? Социальные и метафизические страхи — это то, с чем человек сталкивается постоянно. Я не буду в посте затрагивать страх биологический (когда есть реальная угроза жизни и здоровью), а также фобии. Основные социальные страхи: - Боязнь оказаться в центре внимания - Страх показаться недостаточно компетентным - Трепет перед авторитетами - Страх перед новыми ситуациями - Страх отстаивать свои границы - Боязнь отказа - Неумение говорить «нет» и т. п. Эти страхи испытывают все. Просто у кого-то страх такой сильный, что невозможно и слово вымолвить, а у кого-то проявляется лишь легким волнением (у большинства – где-то посередине). Человек, который полностью поддается своим страхам, тем самым подавляя свои желания и мечты, приходит к таким последствиям, как: - Повышенная тревожность - Невротизация - Раздражительность - Подавленная агрессия - Сложности в построении отношений Страх – это всего лишь древняя система сигнализации, которая предупреждает нас о потенциальной опасности. А все новое, неизвестное может таить опасность. Важно понимать, что страх – это не враг, а скорее своеобразный друг, который порой чрезмерно заботится о нашей безопасности. По сути работа со страхом заключается в том, что мы переводим внимание со страха на желаемое. Когда желаемое прояснено, то человек знает, как ему поступать, и делает это. А что, если страх настолько сильный, что просто работы с вниманием недостаточно? Тогда, чтобы снизить силу страха, порой надо увидеть, что за ним стоит не что-то реальное, а представление о том, что может произойти. При этом не всегда стоит раскапывать корни этого страха, тем самым человек только в очередной раз будет подпитывать его своим вниманием. Дай волю нашему воображению, и оно создаст непреодолимые препятствия. А дальше, в сочетании с новым опытом, который опровергает наши иллюзии, страх становится незначительным и отступает на задний план, превращаясь в легкое волнение, а после и вовсе может испариться. Именно благодаря новым опытам мотивация человека растет, и концентрация на желаемом, а не на связанным с ним страхом, становится естественной. Например, Татьяна работает в отделе договоров. Начальство регулярно подкидывает ей дополнительные задачи, коллеги просят помощи, а она, не умея отказывать, берет их работу на себя. В итоге приходится работать на выходных. Татьяна становится раздражительной, постоянно чувствует усталость. Она злится на коллег, на начальство. При этом открыто свое недовольство не выражает. На вопрос: «почему она не поговорит с начальницей?» она отвечает: «А вдруг она скажет, что денег нет? У нее же трое детей, и она не жалуется на зарплату, а я такая неблагодарная…» В голове у Татьяны сидит ворох мыслей из воображения: - Начальница будет возмущена ее просьбой - Коллеги начнут сплетничать за спиной - Все будут считать ее жадной и неблагодарной - Могут даже уволить за «неподобающее поведение» А теперь представим другой вопрос, который сподвигнет нашу геориню перевести внимание на свои истинные желания: «Чего ты хочешь от работы?» «Получить надбавку за дополнительную работу, а коллеги чтоб не дергали по пустякам» В итоге, сфокусировавшись на желаниях, Татьяна впервые чувствует ясность и говорит с начальницей. Выясняется, что начальница даже не знала, что Татьяна регурялно выполняет задачи, выполнение которых не входит в ее обязанности. А что, если новый опыт частично или полностью подтвердит опасения? Такие вопросы – это лишь очередное провяление страха. На деле же, даже когда опыт подтверждает опасения, реальность оказывается не настолько разрушительной, как рисовало воображение. Жить после этого на удивление можно. Социальные страхи, как строгий учитель, показывают нам наши границы и возможности для роста. Те дверцы, куда стоит войти ради нового опыта, который нас освобождает и делает счастливее. Принятие ответственности за собственную жизнь и эмоциональное состояние – это первый шаг к освобождению от оков страха. Без страха нет смелости. Суть не в том, чтобы тратить энергию на избавление от страха, а в том, чтобы забрать у него бразды правления.