Экономика Сверх-Я. В прошлый раз мы обсудили источники, из ...

Экономика Сверх-Я.

В прошлый раз мы обсудили источники, из которых складывается чувство вины. Но частое несоответствие между реальной строгостью семейных авторитетов и уровнем свирепости Сверх-Я субъекта заставляет задуматься о том, из чего же складывается экономический резерв этой двусмысленной инстанции.

Фрейд пишет, что мстительная агрессия ребенка определяется мерой карающей агрессии, которую он ждет от отца. Но опыт показывает, что строгость Сверх-Я, развивающегося у ребенка, отнюдь не воспроизводит строгость обращения, пережитого им самим.

Попробуем разобраться.

(На фото картина Квентина Массейса Ростовщик и его жена, 1514).

⬇️

Напомним, что источников чувства вины два — страх перед родительским авторитетом, который вынуждает отказаться от того, чтобы удовлетворять влечения, и страх перед Сверх-Я, инстанцией, побуждающей к наказанию, т.к сокрытие самих запретных представлений оказывается более невозможным.

Кажется, было бы логичным предположить, что раз Сверх-Я, а значит и его строгость являются продолжением строгости внешнего авторитета, то эта самая строгость также должна наследовать авторитету. Однако ситуация оказывается более сложной.

С появлением Сверх-Я, как уже было показано ранее, любой отказ от влечения становится динамическим источником совести, каждый новый отказ усиливает ее строгость и нетерпимость. Здесь мы имеем дело с парадоксальной, как пишет Фрейд, логикой: совесть есть следствие отказа от влечения. Рассмотрим эту динамику на примере агрессивного влечения: в случае отказа, любое количество агрессии, не получившее удовлетворения, захватывается Сверх-я и усиливает его ярость против Я.

Но ограничиться таким объяснением тоже нельзя, поскольку мы уже выяснили, что топически первоначальная агрессия совести – это продолжение строгости внешнего авторитета, а описанная динамика явно предполагает, как минимум, еще один экономический источник первичной агрессии Сверх-Я.

(!) Необходимо не забывать, что против внешнего авторитета, который препятствовал ребенку в удовлетворении его влечений, на стороне ребенка имеет место собственная агрессивность, от реализации которой ребенок вынужден отказываться. Фрейд пишет, что ребенок помогает себе выбраться из этой сложной экономической ситуации, помещая в себя посредством идентификации этот непререкаемый авторитет, ставший теперь Сверх-Я и оказавшийся обладателем всей агрессии, которую в детстве человек охотно направил бы против него.

Таким образом, с одной стороны, отношение между Сверх-Я и Я — это искаженное желанием повторение реальных отношений между еще не разделенным Я и внешним объектом. А с другой – первоначальная строгость Сверх-Я не соответствует (по меньшей мере, полностью) реальной или предполагаемой строгости отца, а представляет собой ещё и собственную агрессию против него.