Gen Y: искусство стыда. Алексис – герой одноименного текст...

Gen Y: искусство стыда.

Алексис – герой одноименного текста Маргерит Юрсенар, в своей исповедальной речи провозглашает: «Жить трудно, но ещё мучительнее рассказывать свою жизнь».

Невротический субъект, оказавшийся в кабинете психоаналитика, неминуемо сталкивается с необходимостью говорить, и нередко говорить приходится о том, что в общепринятом дискурсе носит характер непристойности. Уже это обстоятельство создает совершенно конкретные трудности артикуляции; субъект, обнаруживший что-то не вписывающееся в мираж его идеального образа, сталкивается со стыдом и, в лучшем случае, оказывается вынужденным прибегать к т.н. грубости языка. Она, однако, помогает мало, поскольку – по меткому замечанию МЮ – часто вводит в заблуждение, прикрывая банальность мысли, и за некоторыми великими исключениями легко сочетается с известным конформизмом.

Мучительность опыта говорения, обусловленная столкновением реального тела и языка, эффектами означающего, которое одновременно становится и причиной, и источником наслаждения тела, многократно усиливается за счет того, что и современная культура (как таковая) претерпевает радикальные изменения. Как минимум налицо колоссальный кризис медиа и пандемия говорящих голов. Но наиболее значимым мне кажется своеобразная апокалиптическая риторика, на которую обращает внимание Юлия Кристева. Её причина – изобилие образов и сдержанность речи.

Смещение внимания на мир образов, царство Воображаемого и порой близкое к полному забвение Символического – вот что усложняет ситуацию говорения современного субъекта и вместе с этим довольно точно описывает специфику межпоколенческих различий. Миллениалы сейчас – это последнее поколение, которое способно хоть как-то избегать зловещего императива образов в их тотальности и мнимой достаточности, способно на то, что я бы назвал искусством стыда. В то время как новое поколение (слоган – давай я просто покажу!), да, отчасти вынужденно, но всё же сделавшее ставку на внешний вид, мир визуального – картинок, видео, представлений – упускает из виду (случайный каламбур) тот факт, что образы – какими бы достаточными или даже избыточными они ни казались – не исправляют неловкости словесной стилистики, но топят их в несказуемом.

Таким образом, ничто становится неразрешимым, а молчание, призванное обозначить пункт стыда, нехватки, дискурсивного и языкового провала, заполняется яркими образами, внушает грёзы, о которых, как кажется, нечего сказать. И всё же рискующая оказаться за бортом фундаментальная связь предметных и словесных представлений пока еще дает о себе знать, пусть даже своим отсутствием. Надолго ли? Сложно сказать. Точно лишь то, что психоанализ остается той практикой, тем дискурсом, тем эксклюзивным типом социальной связи, который по-прежнему сохраняет свою актуальность, быть может, как никогда.